Шарль очень надеялся, что проучив юнцов, можно будет продолжить разговор с незнакомкой, а может быть и проводить даму до дома, пока ее незадачливый спутник избавляется от горшка на голове.

Но не тут-то было. Надавать обидных тумаков мальчишкам не составило никакого труда: пареньки были горазды только языком бряцкать. Когда же дело дошло до драки, они совсем скисли, вмиг лишившись своего боевого настроя. Зато происходящее привлекло внимание толпы, которая, видимо, надеялась увидеть здесь и сейчас едва ли не повторение гладиаторских боев. Кто-то, видимо, самый захмелевший посетитель, громко прокричал: - Да разве это драка? Сейчас вы увидите, что такое настоящая драка!

Шарль усмехнулся в усы и заботливо подкрутил кончики оных. На продолжение драки он даже и не рассчитывал, потому сейчас спокойненько осматривал трактир, пытаясь найти таинственную незнакомку.
- Это же надо быть таким болваном и не спросить у дамы имя, - буркнул себе под нос гасконец, поняв, что красавицы и след простыл. Юноша уже было думал уйти из трактира, сейчас сидеть здесь в одиночестве почему-то не представлялось такой заманчивой идеей. Хорошо бы заглянуть к Портосу по дороге домой: наверняка добродушному великану найдется что порассказать юному другу.

За всеми этими размышлениями д'Артаньян совсем перестал следить за происходящим в зале, потому сильный удар в плечо, едва не сваливший его с ног, вернул гасконца с небес на грешную землю, где кипела нешуточная драка. Оставаться в стороне будущий мушкетер был не намерен, тем более что теперь из трактира можно было выйти только продравшись через беснующуюся толпу. И именно это он и собирался сделать.

Самым неприятным в этой ситуации было то, что выбор оружия был откровенно говоря специфическим. Объемистый, краснолицый мужчина, стоявший на пути Шарля, умело орудовал щипцами для камина и какой-то палкой (прежде она могла бы быть ножкой для стола). Действовать силой тут было бесполезно. Один удар таким оружием - и гасконец вполне мог отправиться к праотцам. Поэтому он что было сил отбивался, ожидая, когда его противник  неловко замахнется. И вот оно - деревянная палица проскочила в каком-то дюйме от плеча юноши, а ее хозяин неловко пошатнулся. Этого хватило для того, чтобы Шарль скользнул за спину противника и дал хорошего пинка, который свалил его на пол. Да - не слишком изящно, да - совсем не аристократично. Но зато как действенно!

Где-то совсем рядом послышались голоса друзей.
- Атос! Арамис! Вы не представляете, как я рад вас видеть! Друзья, вы не поверите, но эту потасовку затеял не я, - со смехом ответил друзьям гасконец. - Но не грустите о том, что вы пропустили самое начало драки. Противников еще полно, если у вас есть желание поразмяться, - сейчас, когда друзья стояли несколько в стороне от основных боевых действий, можно было оценить поистине грандиозный масштаб драки.
- Не обижайтесь, дорогой друг, еще четверть часа назад здесь было неимоверно скучно, если не считать появления одной очень хорошенькой и очень загадочной особы, - ответил юноша, видимо, не на шутку обиженному Портосу, который присоединился к ним через считанные минуты, раскидав при этом большую часть дерущихся.
- Будь это господин де Жюссак, нас уже наверняка попытались бы арестовать. Вот тогда бы мы действительно повеселились на славу!

Вечер сегодня был благоприятен для встреч. И Мушкетон явился, и Планше объявился - тот самый, которого с самого утра было не видать, паршивца. В доме ни крошки, а этот прохвост знай себе гуляет. Гасконец прикинул, что раз эта парочка слуг появилась так синхронно, то были они где-то рядом, и скорее всего что-то затевали. Он окинул своего слугу в меру суровым взглядом. Про незнакомца из Тарба юноша не слишком-то поверил, да и пустой желудок тоже говорил за то, что веры этому прохвосту нет никакой.
- А кроме этого господина ты больше никого не видел? Может, кто из гвардейцев был в трактире, да я не заметил?

- Атос, - ласково улыбнулся Арамис, опускаясь на лавку напротив друга и пощипывая мочку уха, чтобы она приобрела нежный розовый оттенок. - Господь создал нас по подобию своему, поэтому и женщины, эти нежные создания, не могут быть пособниками дьявола. Хотя, в чём-то Вы правы. Недуг, съедающий мужчину, – это и есть женщина.

Рене хотел добавить что-то еще, но заметив, что Оливье стал мрачнее тучи, благоразумно решил, что развивать спор на эту тему, во всяком случае с графом, не стоит. Но в поле зрения хитрого мушкетёра попал друг-великан.
- Расскажите нам лучше Вы, дорогой Портос, как поживает Ваша "герцогиня"? Вы так давно не баловали нас своими рассказами о ней.

Задавая вопросы другим, сам Арамис был весьма скрытен и о своей даме сердца - кузине белошвейке - рассказывать не торопился. Но стоит отдать должное будущему аббату, во-первых, обычно д'Эрбле полностью отрицал наличие у него каких-либо сердечных привязанностей, кроме привязанности духовной к Всевышнему, а, во-вторых, обсуждал только те темы и называл лишь те имена, которые сами во всеуслышание называли заинтересованные лица. А Портос, как известно, отличался отменной болтливостью, и о его "герцогине" знал, наверно, сам кардинал.

- И, кстати, наш друг Атос, по-моему, прав. Не стоит засиживаться здесь слишком долго. - Арамис бережно расправил перо на шляпе. - Люди кардинала не заставят себя долго ждать. Если, конечно, слуги не ошиблись и видели здесь действительно месье де Жюссака. Не очень хотелось бы объясняться перед капитаном за очередную потасовку.

И причина была не только в де Тревиле. Записка, полученная от "кузины", буквально не давала Рене покоя. А желание поскорее увидеть даму сердца было настолько велико, что Арамис готов был убить и сотню гвардейцев, если бы они попытались этому свиданию помешать.

Его хозяин хотел...есть! А когда господин Портос был голоден, из добродушного и понимающего господина он мог превратиться в весьма строгого и требовательного, а там, чего доброго, и поколотить может. А поскольку Бонифаций совсем не был уверен, что его хребет после такой взбучки останется целым, он, не дожидаясь своего друга Планше, а, возможно, и, наоборот, желая обогнать его, чтобы выделиться перед господами, кинулся на кухню. Поскольку хозяин со всеми своими домочадцами приводили в порядок тракти, после потасовки, вздыхая, охая и подсчитывая убытки, то на кухне, кроме аппетитных ароматов и кушаний, от которых эти ароматы исходили, никого не было. И вот здесь Мушкетон опять согрешил. Поскольку слуга Портоса никогда не отличался особой честностью и совестливостью, а что-нибудь прибрать к своим загребущим рукам он вообще считал небольшим грехом, то и сейчас, прочитав про себя молитву и дав Господу слово, что это в последний раз, Бонифаций начал закидывать в огромную корзину все то, что, если он успеет донести, окажется в желудке господ. В корзину уже был помещен окорок, пирог с дичью, несколько сладких булочек, две рубленые колбаски, свиное ушко (господин Портос страсть как любил похрустеть таковым) и три пыльные бутылки отменного бургундского в плетенках. Но когда Мушкетон потянулся за пучком ароматных трав, он почувствовал, как его очень ценную часть тела чем-то обожгло. Оглянувшись, Бонифаций, к своему великому изумлению, понял, что его только что-то отходила прутьями от развалившейся метлы жена хозяина трактира, заставшая его за воровством.

- Больно же! - Вскрикнул Мушкетон, уронив корзину и активно потирая место ниже поясницы. - Что же Вы деретесь, милая хозяюшка?
- Ах, он еще и не понимает за что? - Трактирщица снова замахнулась, и сейчас бы удар пришелся прямо по безстыжим глазам лакея. - Честных людей обворовываешь. Вот и получай!

Мушкетон успел увернуться и спасти лицо, однако прутья снова прошлись по мясистому месту. Бонифаций уже готов был взвыть от боли. Но бежать было некуда. И ему не оставалось ничего более, как начать обороняться. Лакей схватил окорок и метко запустил им в разъяренную трактирщицу.

- Ах ты, убогий! - Женщина потеряла свой чепчик и, видимо, рассудок. А была она весьма крупна, поэтому решила идти в рукопашную. Схватив Мушкетона за ворот, она встряхнула его так сильно, что Бонифаций решил, что его голова сейчас просто отвалится. И только теперь нерадивый слуга взмолился:

- Милая хозяюшка! - Блеял Мушкетон, потому что воздуха ему уже практически не хватало. - Я готов отработать  все, что взял у Вас. Я могу мыть полы,  разделывать туши...пробовать вино на годность.- Последнее он сказал зря. Однако женщина понемногу угомонилась, разжала пальцы, но все еще продолжала прижимать несчастного слугу к полу.

- Ничего не видел и не слышал, да не уж то это в самом деле сейчас перед гасконцем стоял проныра-пикардиец? - гасконец внимательнее присмотрелся к слуге, уж очень странный у него был вид. Как у нашкодившего кота, не иначе.
- Ничего, дорогой Портос, если кардиналу уже донесли о том, как народ здесь повеселился, то самое большее через четверть часа нас придут арестовывать за нарушение эдиктов. Вот тогда, думаю поводов для обиды у Вас больше не останется. Хотя думается мне, что еще одной потасовки этот трактир сегодня не выдержит, -Шарль опустился на скамью рядом с Атосом, видя, что обида на лица Портоса потихоньку сходит на нет. И на несколько секунд задумался, прежде чем ответить на вопрос о встреченной сегодня особе, вызывая в памяти воспоминания об излишне коротко встрече.
- Не просто о хорошенькой женщине, а об ангеле во плоти. Если бы Вы мой друг увидели ее, то никогда и ни за что бы не назвали ее посланником дьявола, - ответил другу юноша, в очередной раз удивляясь такому отношению Атоса к прекрасному полу. - А даже если, черт возьми, этой встречей я наживу себе несчастий, то поверьте друзья, это того стоит, - конечно Атос его старший друг, и несомненно многое повидал на своем веку, но все же Шарль придерживался того мнения, что женщин надо любить, а не проклинать. Потому он с удовольствием осушил свою кружку за здравие всех женщин. И хорошеньких, и не очень. Продолжать разговор о незнакомке д'Артаньян  не стал. Уж больно мрачным сделалось лицо Атоса. И тут же юноша вознес благодарность всем святым, за то что Арамис так ловко перевел тему некую герцогиню, сердце которой похитил Портос. Теперь добрых пол часа можно будет попивать вино и слушать о любовных похождениях титана во плоти. Если бы кто-то спросил Шарля, верит ли он в эти рассказы, он бы непременно бы вызвал наглеца, посмевшего сомневаться в словах мушкетера, на дуэль. Но в глубине души юноша знал, как Портос любит приукрасить подробности своей жизни. Ну да и черт с ним! Зато как же приятно смотреть на удлинившиеся уши невольных слушателей, которые уже небось предполагали, кто эта герцогиня.

Хоть Арамис из всех друзей-мушкетёров и отличался скрытностью, однако сейчас на его живом и холёном лице, словно в зеркале, отразились все чувства, которые испытывал несостоявшийся аббат. Что ещё преподнесёт им этот день и этот злосчастный трактир! Хозяин, конечно, довольно-такие живо и уверенно рассказывал о пакостях одно из слуг, однако Рене чувствовал, что грех недоверия, словно червь яблоко, грызёт его. К тому же, как известно, testis unus – testis nullus^*. Но разбираться будут потом. Сейчас Арамис, хоть и молча, но полностью поддерживал Атоса. Уходить нужно немедленно. И это, конечно же, не побег, а всего лишь небольшое отступление с поля боя, которое, как ни крути, всё же осталось за голубыми плащами. К тому же, хитрый аббат всей душой желал остаться один и предаться мыслям о своей кузине. Перечитать дюжину надушенных записочек, представить их встречу, мысленно сказать молодой женщине всё то, чем было полно его сердце.

- Вам придётся серьёзно поговорить со своими слугами. - Мягко улыбнулся Арамис Портосу и Д'Артаньяну, следуя примеру графа и вставая со своего места. - А там уже решать Вам. Confessi pro iudicatis habentur^**. Мой Базен не позволил бы себе подобного поведения.
Бережно расправив перо на шляпе и затянув холёные руки в аккуратные перчатки, Рене покинул трактир.

^*Один свидетель – не свидетель (лат.)
^**Сознавшиеся считаются осужденными (лат.)

Отредактировано Арамис (2018-09-29 07:46:15)