Карету тряхнуло. И так тряхнуло, что довольно легкого от аскетичных подвигов Франсуа-Жозефа чуть было не бросило на диванчик напротив. "Господи, помилуй! ...Где это мы?" - он глянул в окно - "Ааа, ясно... Надо будет дать знать городским службам. А то как бы, как в той английской детской песенке про подкову, от одного камня или ямы беды городу не случилось. А вообще, пешком надо ходить, пешком, Жозеф!".

  Один плюс, впрочем, был: не иначе как яма или камень были подброшены Провидением под колеса с целью разбудить де Ла Валетта. Проснувшись хорошо если наполовину, тот сразу же попробовал завести беседу. Ему бы сейчас тот турецкий бодрящий напиток, о котором рассказывал один моряк на пристани... 

- Так он давно уже в Париже. Он уезжал из Франции в прошлом году, но вскоре вернулся. Все же он католик.  Видно, там ему особо вольной жизни нет. И то, что он под крылышком Бекингема, нельзя назвать хорошей защитой.

Отредактировано О. Жозеф (2021-06-13 12:19:57)

В последнее время навалилось столько дел, что записка Миледи несколько озадачила Ришелье. Графиня писала о неком молодом человеке, о котором она докладывала первому министру, и который имел непосредственное отношение к нападению на нее и де Жюссака в недавнем прошлом.
Хоть Арман, проработав всю ночь в кабинете и принимая посыльных со всех уголков Фракции и нетолько, непрочь был вздремнуть пару часов даже в том же кабинете, в кресле, но он давно установил для себя некий принцип - нет таких дел, которые были бы неважны, и которые можно отложить.
К тому же, политика - дело непростое. Иногда даже незначительное событие может изменить всю историю. И, кто знает, возможно, этот человек, о котором писала Миледи, имел непосредственное отношение к англичанам, гугенотам и готовым взбунтоваться католикам.

- Нет, Луи, мы едем навестить не Уолтера Монтегю...К сожалению. А хотелось бы. - Ришелье бросил многозначительный взгляд на отца Жозефа.

Агентурная сеть последнего не вызывала нареканий. Но, в случае с протеже Бекингема, стоило действовать решительнее.

- Кстати, святой отец, уделите особое внимание графине де Буа-Трасси. Несомненно, она будет связующим звеном между парижским дворянством и мятежными гугенотами, предводителем коих является ее отец. - Ришелье умолк. - Был бы повод, неплохо было бы отправить ее в монастырь. Хотя бы на некоторое время... послушницей.

Первый министр Франции как будто рассуждал сам с собой. Карета остановилась.

- Однако, мы приехали.
Герцог собственноручно открыл дверцу. Начальник Бастилии с непокрытой головой стоял, склонившись до самой земли.

- Нам необходимо видеть арестанта, доставленного сегодня ночью.

- Ваше Высокопреосвященство, я счастлив быть полезным Вам! - Начальник Бастилии чуть ли не бегом кинулся вперед, услужливо показывая дорогу.

- Эй! - Крикнул служивый. - К Вам, сударь, посетители... Прошу, Ваше Высокопреосвященство, осторожнее, здесь ступенька.

- Как Ваше имя, молодой человек? - Жестом отпустив начальника Бастилии, обратился Ришелье к заключенному.

- Святой отец, монсеньор, проходите, устраивайтесь поудобнее. Наша беседа с этим господином займет некоторое время.

"Не, ну каков наглец!" Жозеф в свою очередь откровенно осматривал юного недокомедианта. "Право, народный театр много потерял!..."
- Немало людей позавидовали бы Вам, сударь... - Жозеф огляделся. - И Вашему нынешнему месту.  - Он неспешно прошелся по камере, как по собственной келье. - И хотя зависть - нарушение одной из Заповедей Господних, полученных Моисеем, пожалуй, за такую зависть людей стоит скорее жалеть, чем осуждать, даже зная, что часть из них сами довели себя до такого состояния ленью и склонностью ко всяким излишествам... И честь принадлежности к дворянскому роду, - легкий то ли поклон, то ли молитвенное преклонение головы в сторону молодого человека (разумеется, не самому ему, а дань памяти его предкам) - никак не может стать защитой от такого положения, а сама нуждается в защите.

  Сия проповедь, впрочем, была сказана не особо назидательным тоном - "...Ибо без толку" - и больше походила на умственное упражнение, размышления, подготовку к настоящей, что будет прочитана на ближайшей Мессе.

А теперь лицо в сторону Армана, немного вопросительного тона и поднятая бровь: дескать, так что этот недоросль натворил-то?

Отредактировано О. Жозеф (2021-07-26 22:41:05)

- Вашими устами, святой отец, вновь произнесены мудрые слова.

Первый министр Франции с благоговением взглянул на монаха, который так кротко, но, в то же время, с величайшей рассудительностью объяснил узнику простую истину - благодарить Бога за то, что имеешь, поскольку у кого-то нет и этого.

- Вы живы, молоды...В конце концов, у Вас есть две руки, две ноги, Вы зрячи, а место...Место "не самое привлекательное" может всегда смениться иным, а вот каким, всё зависит от Вас, сударь, - изрек Ришелье, отвечая на недовольство гасконца и наблюдая за тем, как поведёт себя последний, после того, как рука Ла Валетта с кардинальским перстнем на пальце оказалась возле самого его носа.

- Шарль д'Артаньян...- Задумчиво повторил Арман, медленно расхаживая по камере, словно в своём кабинете.
- Скажите, сударь, где и в компании кого Вы были два дня назад? - обратился кардинал к гасконцу.
- Святой отец, монсеньор, отвечая на Ваши немые вопросы, поясню: Вы здесь присутствуете в качестве свидетелей на допросе. - Ришелье потер руки. - Чтобы, в случае чего, не говорили, что человека казнили без суда и следствия.

Ну что поделаешь с этими господами из Гаскони! Ни этикета толком не знают, ни перстень кардинальский правильно облабызать  не могут. Сонливость Луи  как рукой сняло. Личность перед ними предстала занятная. Оказывается, еще и с Миледи знается.
Ла Валетт приблизил холеную руку с перстнем на пальце к губам, пару раз дыхнул на символ кардинальской власти и потер его об рукав.

- Ничего, сударь, научитесь перстни  целовать и почести служителям церкви отдавать. - Луи ухмыльнулся. - Если, конечно, Вам еще выпадет такая честь, и Вы покинете  эти гостеприимные стены.

- Ваше Высокопреосвященство, - младший  сын  герцога  д'Эпернона учтиво  обратился  к Ришелье, - позвольте  заметить, что это "Сосновая  шишка "  - настоящий  притон, где  господа  королевские мушкетеры позволяют себе неподобающие вещи. Я ничего  не путаю, святой  отец? - Луи  обратился к монаху. - Именно в этом трактире случаются постоянные драки. И именно там, - кардинал сделал ударение на этом слове, - господа мушкетеры пьют, орут, поют, дебоширят и нарушают ночной покой!

Ногарэ  сам ни раз в светском костюме  бывал в этом трактире. Еда там была отменная, вино - еще лучше. А племянница  трактирщика и приласкать умело могла, и новости интересные рассказать.
Луи умолк и весь обратился в слух - все же интересно, чем так обидел этот молодой человек леди Винтер, что она поспособствовала (кардинал уже не сомневался в этом) его аресту.

Отредактировано Louis de La Valette (2021-08-23 22:55:21)

Итак, на первый вопрос узник ответил честно. В этом не было сомнений. Его слова в точности подтверждали объяснения Миледи и де Жюссака, да и сам Ришелье сейчас безошибочно читал по глазам молодого гасконца, что последний не лжет.

- Кто такая леди Винтер? - Герцог искренне полагал, опираясь на первое впечатление, сложившееся у него молодом человеке, что последний умолчит о даме, дабы не компрометировать оную.
- И каким же образом беспорядки в трактире свели Вас с ней?.. Кстати, - Ришелье повернулся к Ла Валетту, - Вы, монсеньор, получается, правы - беспорядки в "Сосновой шишке". И, если все действительно так, как говорит кардинал, а я, Боже упаси, ни долю секунды не сомневаюсь в словах монсеньора, благоразумнее избавить Париж от этого "притона". - Арман скрестил руки на груди. - Но об этом позже... Итак, молодой человек, трактир, беспорядки, дама... А за какие такие "заслуги" Вы сейчас очутились здесь?

- Черт возьми! Гореть тебе в аду, дьявольское ты отродье!

Ла Валетт крыл крысу самыми изысканными богохульными ругательствами.
Мерзкое откормленное существо с лысым длинным хвостом, конечно, не могло вызвать в бывшем военном дикого ужаса, который испытывают дамы, но внезапное нападение на несколько мгновений выбило кардинала из равновесия. И только после того, как достаточно жестоко отшвырнув животное от себя, да так, что последнее, ударилось о стену, издало громкий противный писк и испустило дух, д'Эпернон спохватился,  что выругался, будучи облачен в кардинальскую мантию, да еще в присутствии двух служителей церкви. Особенно Луи ждал порицания от отца Жозефа.

- Вы бы, сударь, - обратился к узнику кардинал, раздраженно передернув плечами, - вместо того, чтобы сочинять всякую ерунду про покровителей леди Винтер, лучше бы давили крыс!

Ла Валетт подошел к испустившему дух животному и слегка толкнул его ногой.
- Ваше Высокопреосвященство, позвольте мне ожидать Вас в карете, поскольку для меня - относительного этого господина - все понятно. - Младший сын герцога д'Эпернона подошел вплотную к Ришелье и понизил голос. - Он пускает нам пыль в глаза, рассказывая про каких-то там покровителей Миледи. Но нам-то с Вами известно, что у нее единственный покровитель, и это - Вы! - Луи оглянулся на узника и продолжал. - Помяните мое слово, Арман, этот молодой человек повязан с англичанами, которые мечтают погубить Вас. Уверен, он искал в доме Миледи все те доказательства связи англичан с французскими мятежниками, которые она привезла недавно из Лондона.
- Казнить, и всех делов! - Громко произнес Луи, да так, что коридорное эхо за пределами камеры вторило ему.

Отредактировано Louis de La Valette (2022-01-18 10:08:07)

- Я не задерживаю Вас, монсеньор, и учту Ваше мнение.

Однако, если быть искренним, Ла Валетт был весьма категоричен. Но бывшему военному это можно было простить, как говорится, на войне, как на войне. То же самое можно было сказать и про богохульство. Увы, Ногарэ не выбирал родиться младшим из сыновей герцога д'Эпернона, и вряд ли почитал за призвание духовный сан.
Однако, многие советы Ла Валетта были весьма полезны и мудры, как и советы отца Жозефа. Но сегодня кардинал промахнулся, а монах - Арман читал это по лицу последнего - придерживался иного мнения: казнить такого человека, как молодой гасконец, и не попытаться использовать его в своих целях - верх недальновидности.
К тому же, для первого министра Франции уже все было ясно. Миледи вела какую-то свою игру, и разменной пешкой в данной игре стал этот молодой человек. Но выяснять у леди Винтер мотивы Ришелье, конечно же, не собирался. Франции это не мешало, да и Бог с ней!
Пока Миледи была полезна ему, Арман предпочитал на некоторые вещи закрывать глаза. Где еще он найдет человека, который не держится за свое прошлое? Кое-что из которого было первому министру Франции известно, но, как он догадывался, не все. Да он и не горел желанием узнать, во всяком случае, пока.
И, раз уж Миледи решила отдать в руки своего покровителя этого молодого человека, почему бы этим не воспользоваться...

- Заступиться за честь женщины  - весьма благородный поступок. - Ришелье принял решение.
- Святой отец, - учтиво обратился он к монаху, - Вы можете составить компанию Его преосвященству, а я послушаю, что этот господин знает о Ла Рошели.

Оставшись наедине с узников, Арман продолжал.
- Вы мне нравитесь, д'Артаньян. Франции нужны такие люди, как Вы. Особенно сейчас, когда англичане грозят нам войной, а в провинциях зреют бунты. - Ришелье говорил спокойно, но в то же время решительно. - Мне нужен человек, который станет моими глазами и ушами в среде мушкетеров, потому что не исключено, что и среди них есть те, кто поддерживает англичан.
Стоило бы сказать, тех, кто спит и видит падение первого министра Франции, но кардинал действовал осторожно.

- Увы, дьявол коварен и сбивает с пути истинного слабых духом.
Но Вы, я вижу, человек решительный. Соглашайтесь! Условия весьма выгодны для Вас. Во-первых, Вы сейчас же покинете эти стены. Во-вторых, Ваше вознаграждение не сравнится с теми грошами, что Вы получаете сейчас. Ну и, в третьих, у Вас появится могущественный покровитель. Подумайте, молодой человек.
Крыса, убитая Ла Валеттом, была огромная. Ришелье поспешил отвести от нее взгляд.

- Итак, сударь, что Вы решили?