Дожидаясь, когда хозяйка дома соблаговолит его принять, граф развлекал себя тем, что рассматривал переднюю с парадной лестницей. Все здесь свидетельствовало о вкусе и положении хозяев, кроме, пожалуй, беспорядка, следы которого слуги тщательно прибирали. Рошфор попытался подманить одного, повертев в руках монету, но тот сделал вид, что не понимает намека, к веселому изумлению Шарля. Когда живешь в убеждении, что все продается и покупается, честность воспринимается скорее как некая болезнь. В таком случае лучше отойти на расстояние, а то вдруг заразишься.
- И все же любопытно, что ту произошло, - прошептал он себе под нос, когда слуга с поклоном пригласил его пожаловать наверх.
Вряд ли, конечно Ее светлость снизойдет до честных объяснений, но Рошфор тешил себя тем, что, хотя бы, он будет точно знать, что тут не произошло. А это тоже неплохо.
Любопытство щекотало графа под ребрами, как нож разбойника. Нюх подсказывал ему, что в этот дом полон интригами, как сундук скупца золотом. Хорошее сравнение, потому что наверняка кое-какие из тайн мадам де Шеврез некоторые сильны мира сего оценили бы в весьма солидную сумму. Подобраться бы к ним. Но Шарль-Сезар не страдал от излишней самоуверенности, свойственной мужчинам там, где идет речь о красивой женщине. Наверняка Мари Эйме де Роган позаботилась о том, чтобы ее тайны были надежно спрятаны.
«Но попробовать-то можно?», - спросил один голос, голос того мальчишки, что путешествовал с цыганами и охотно ввязывался в самые опасные приключения.
«Можно, если осторожно», - ответил ему голос верного слуги Его преосвященства.
Кардинал ценил храбрость и находчивость, но презирал глупость и неосторожность. У умного господина не бывает глупых слуг. Но, кстати сказать, был у Его преосвященства еще один верный человек, который мог сделать это чисто, незаметно, так, что даже сама мадам не заподозрит, что кто-то интересовался ее секретами. Граф де Вард. Надо переговорить с ним, как только тот вернется в Париж.
Распахнулись двойные двери, и на графа пахнуло уютном, настоянным, как прекрасное вино, на запахе духов, цветов, вина. Обволокло мягким сиянием свечей, шелков, драгоценностей. Это было так соблазнительно, что Рошфор сразу почувствовал свою чужеродность всему этому. Вот Ла Валетт наверняка был бы здесь как дома, но не он, больше привыкший к ночным улицам, кабакам, потовым тавернам и сомнительным домам.
- Ваша светлость…
Граф сдержано поклонился хозяйке дома и второй даме, застывшей у окна. Память на лица у него была отменная, поэтому не составило труда вспомнить ее имя. Камилла де Буа-Трасси, еще одна из дома Роганов, подруга и родственница герцогини де Шеврез.
- Ваше сиятельство. Доброго вам вечера, дамы. Простите меня за столь поздний визит, но патруль уведомил меня о том, что в вашем доме слышали некий шум. Я счел своим долгом лично засвидетельствовать вам свое почтение и узнать, не могу ли я быть чем-то вам полезен.
Граф улыбнулся, но улыбка вышла не слишком почтительная и не слишком светская. Улыбка эта словно говорила: я знаю, что здесь что-то произошло, и знаю, что вы мне солжете. Но мне интересно, как именно.
