- Ох, бестыжая! - Галантерейщик погрозил кулаком в темноту, в которой скрылась его супруга. - И за какие такие грехи сам черт спутал меня с этой женщиной? Проку никакого, так еще и рогами обзавелся. - Мишель даже топнул ногой. - Так ладно бы еще хоть прибыль от нее какая была. Новости из Лувра, постоянные клиенты моей лавки, например. Так нет. Ничего. Рогатый муж, рогатый Бонасье! Где ж это видано?!

Галантерейщик бубнил себе под нос, изредка жестикулируя,  но не отставал от своей супруги. Бонасье не был внимателен к Констанции, поскольку считал, что жена - лишь еще одна статья расходов в его амбарной книге. И вряд ли заметил бы перемены в молодой женщине, если бы пару недель  назад не уличил ее во лжи. Констанция вечно пропадала в Лувре. К этому галантерейщик привык. Конечно, с одной стороны это было выгодно, но с другой - молодая женщина вечно требовала обновления гардероба.
- Видите ли, мода часто меняется. - Передразнил "рогатый муж" супругу. - И ее совсем не волнует, что я работаю наизнос, стараясь продать в два раза дороже то, что стоит сущие гроши.

Так вот, о лжи, в которой галантерейщик уличил свою супругу. Где-то с неделю назад Констанция как всегда засобиралась в Лувр, надев самое красивое из своих новых платьев. При слове "новое" у галантерейщика опять чуть было не случился удар. Но через четверть часа после того, как госпожа Бонасье ушла, заявился ее дядюшка, так же состоящий на службе в Лувре. И, сам того не подозревая, своим удивлением отсутствия хозяйки дома, сдал свою племянницу со всеми ее жалкими потрохами. Вот тогда Мишель и понял, что рога у него  растут очень быстро, и скоро он не сможет входить в комнату, если не наклонится. Но да черт с ними, с рогами. Господин Бонасье верно рассудил: если есть любовник, так пусть он и содержит Констанцию. Новые платья теперь - его забота. Галантерейщик принял решение сам полюбовнику и сказать это. Поэтому решил проследить за супругой. Правда, сообразив, в какой квартал направляется Констанция, он уже хотел было повернуть обратно, но любопытство взяло верх над безопасностью.

- И куда ж это, несчастная, тебя несет нечистая?
Бонасье громко сморкнул на землю, сплюнул и продолжил путь. Молодая женщина вошла в дом, расположенный прямо напротив самой Бастилии. Мишель же решил, что дождется любовника своей жены на улице, выскажет ему условия про платья и быстренько пойдет домой, спать, изначально глотнув винишка.

- Перерезать ему глотку, и всех делов! - Громкий взрыв хохота нарушил зловещую тишину окрестностей Бастилии.
В густых, словно сметана, вечерних сумерках уже становилось трудно разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки. Сент-Антуанское предместье практически не освещалось, поэтому люди, позволяющие себе громко разговаривать в столь позднее время, скорее всего хорошо знали дорогу.

- Фи, Жак, все больше убеждаюсь, что Ваше призвание не в том, чтобы нести службу в личной гвардии первого министра Франции, а орудовать ножом где-нибудь на большой дороге. - Де Жюссак бросил неодобрительный взгляд на де Бикарру. - И вообще, господа, Вы забываетесь. Не стоит кричать на всю округу.
Спутники де Жюссака даже замедлили шаг, признавая справедливость слов своего капитана. В конце концов, оба брата де Ротонди - де Каюзак и де Бикарра - с честью и благоговением носили красный плащ с крестом и лишиться его было для них смерти подобно.

- Да в такой час в этих окрестностях не бывает ни души. - Все же попытался оправдаться де Каюзак. - Разве что какой-нибудь ненормальный заблудился.
- Тише! - Де Бикарра, шедший несколько впереди, подал знак спутникам остановиться. - Вот там. - Гвардеец указал на темную фигуру в конце улицы.
- Ну и что? - Де Каюзак хмыкнул, не понимая переживаний брата. - Значит один ненормальный все же нашелся. - Гвардеец уже собирался продолжить путь, как заговорил де Жюссак.
- Оставайтесь оба здесь. Или, быть может, Вы, месье, забыли, что ничего в этом мире не происходит просто так. А, возможно, запамятовали, сколько заговоров против первого министра Франции раскрывается каждый день.

Де Жюссак, оставив своих спутников, осторожно двинулся дальше. Но чем ближе он подходил к неподвижной фигуре, тем больше она казалась ему знакомой. И только оказавшись за спиной человека, Франсуа мог с уверенностью сказать, что перед ним галантерейщик Бонасье, которого месяцем ранее хорошенько припугнули сыростью Бастилии, а он, даже не задумываясь, что казематы Бастилии для благородных, тут же согласился следить за женой, докладывая о всех ее похождениях. Правда, Бонасье последнее время не давал о себе знать. Вот и хорошая возможность расспросить его о жизни.

- Доброго вечера Вам, милейший господин Бонасье. - Де Жюссак положил руку в перчатке на плечо несчастного галантерейщика, который даже подпрыгнул от неожиданности на месте^*. - Ну-ну-ну, что Вы так волнуетесь? Чудная погодка, не правда ли? - Глаза капитана гвардейцев кардинала сверкнули в темноте. - И место для прогулки Вы выбрали весьма удачное. Пойдемте, расскажете мне и моим товарищам, чем Вы здесь занимаетесь в столь поздний час.

^*Согласовано

Франсуа, прищурившись, проследил в том направлении, куда указывал галантерейщик. Вокруг рта гвардейца пролегли складки. Одна мысль мгновенно сменяла другую. Что могло заставить молодую женщину одну отправиться в столь поздний час в такой небезопасный квартал Парижа. Первое, что приходило на ум, это, конечно же, свидание. Бонасье рогат, как черт. И, возможно, де Жюссак удовлетворился бы подобным ответом, если бы дело касалось любой другой женщины, а не кастелянши королевы, которая была предана своей госпоже и душой, и телом. Наоборот, сейчас мысль о том, что супруга Бонасье назначила здесь свидание своему любовнику, отпадала сама собой, уступая место иной мысли. Свидание, конечно же, назначено, но на нем будут говорить не о любви. Заговор! Словно гром среди ясного неба прозвучало в голове капитана гвардейцев кардинала. И это змеиное гнездо именно здесь, в предместье Сент-Антуанских ворот. А, быть может, в Париж прибыл сам Бекингем, и скоро здесь появится королева. Ну уж нет, черта с два!

- Слушай меня внимательно. - Де Жюссак схватил несчастного галантерейщика за ворот и хорошенько встряхнул его. - Мы сейчас с этими господами зайдем поздороваться с твоей супругой, а ты отправляйся домой, нечего шляться по ночам невесть где. Его Высокопреосвященство этого бы не одобрил. - Франсуа понизил голос, как будто доверял галантерейщику страшную тайну. - Но я, конечно же, ничего не расскажу герцогу, если ты забудешь, что видел меня здесь. Думаю, мы договорились.

Бонасье был напуган до смерти, поэтому только кивал головой. Когда же пальцы гвардейца разжались и выпустили ворот галантерейщика, он, отвесив господам неуклюжий поклон, бросился в противоположную сторону, и вскоре мгла поглотила его^*.

- Жак, - обратился де Жюссак к де Бикарре. - Отправляйтесь и раздобудьте карету, да поживее. У нас есть дело государственной важности. - А мы с Вами, месье, - Франсуа бросил взгляд на де Каюзака, - наведаемся к госпоже Бонасье.
Дверь, как и следовало ожидать, была заперта. Но Франсуа прекрасно знал особенности домов этого квартала Парижа. И интересовавший его дом не был исключением. Выступы, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, позволяли подняться по ним до окон второго этажа. Правда, все это требовало ловкости, но Франсуа никогда не жаловался на отсутствие оной.
Дернув завязки плаща, де Жюссак сбросил его на землю, следом полетела шляпа.

- Ждите здесь. - Хватаясь руками за первый выступ приказал гвардеец. - Да смотрите кругом хорошенько. Если что-нибудь услышите - дайте знать.
Де Жюссак, словно кошка, вскарабкался по стене дома. Ставни окон второго этажа были приоткрыты. Удача, что тут скажешь. В комнате горели свечи, огонь играл в камине. В кресле дремала женщина^*. Франсуа, словно вор, проскользнул в комнату, стараясь не шуметь. Здесь больше никого не было, но ужин на столе ясно давал понять, что гостей здесь ждали. Мысль о Бекингеме снова пронеслась в голове гвардейца. Если действительно первый министр Англии появится здесь, то его можно будет убить в честном поединке. Какова же будет радость Ришелье. Но была еще женщина, которая очень много знала. Сама она, конечно же, ничего не скажет, но в умелых руках палача люди вспоминали все. Де Жюссак принял решение. Похитить эту женщину. В конце концов, она сама выбрала свою судьбу, решившись на столь опасное ночное свидание. Франсуа подошел к кастелянше и накрыл ей рот рукой, затянутой в перчатку.

^* Согласовано с участниками эпизода

Когда д'Артаньяна отделяло от г-на Бонасье не более десятка шагов, где-то впереди раздался гомон, видимо кто-то, хорошо провел вечер и теперь искал себе приключений. Юноша отступил в густую тень от стены, которая вполне могла скрыть его от глаз галантерейщика, если тот вдруг станет озираться, но при этом вход в павильон и "преграда" в виде мужа дамы сердца были прекрасно видны. И, конечно же, гасконец в  тайне надеялся, что Бонасье окажется в достаточной мере благоразумным и трусливым человеком, что бы унести ноги, пока компания что хохотала где-то впереди, не появилась здесь, ведь мало ли чем может обернуться тогда для галантерейщика эта ночная прогулка.

Шарль не прогадал, оставшись в тени. Галантерейщик, к сожалению, не ушел, но к нему присоединился какой-то человек. После недолго разговора, и которого гасконец различил лишь обрывки слов, звякнул мешок с монетами. После этого Шарль окончательно успокоился. Значит, галантерейщик выбрал это место для встречи абсолютно случайно,  и для влюбленных нет никакой опасности в лице ревнивого мужа. Все произошедшее сейчас говорило лишь о том, что супруг содержит Констанцию не только на деньги, вырученные за продажу перчаток, воротников и всего того, что было выставлено в лавке на улице Могильщиков. Ну и черт с ним.

Когда двое преграждавшие до этого путь в павильон ушли, Шарль, чуть ли не бегом, бросился к заветной двери, желая, наконец, оказаться рядом с той ради кого сейчас был готов перевернуть пару гор, за одну только возможность сидеть у ее ножек и видеть ее счастливую улыбку. Но дверь была заперта, тогда юноша бросил небольшой камешек в окно комнаты, где его должна была ждать Констанция. И снова безрезультатно. Не может быть, чтобы его не ждали. Не долго думая, он стал искать возможность забраться на второй этаж, что в темноте это было весьма проблематично. Стена, по которой Шарль попытался подняться наверх, оказалась абсолютно неприступной. И тут, как на зло, снова раздались голоса, и снова пришлось затаиться в тени от посторонних глаз. Новое укрытие было не таким удобным - е входа в павильон не было видно, а это значило, что он может пропустить момент, когда ему откроют дверь. Вздохнув с некоторой досадой, юноша приготовился ждать подходящего момента для новой попытки взобраться наверх. Подняв голову вверх д'Артаньян чуть не вскрикул от радости - дерево в тени которого он укрылся, одной из веток доставало почти до окна. Гасконец решил дождаться пока разговор, отвлекший его от попытки влезть на стену стихнет  и потихоньку влезть на дерево, чтобы убедиться что Констанция в комнате. Уходить так и не повидавшись с любимой женщиной ему совсем не хотелось, тем более что неизвестно, когда будет следующая встреча. Убедившись, что на улице вновь стало тихо и выждав пару минут, юноша быстро взобрался на одну из нижних  веток.  И в этот момент, произошло то, что заставило гасконца не на шутку испугаться. Ночную тишину нарушил пронзительный женский крик, раздавшийся откуда-то сверху. Шарль похолодел от ужаса, поняв, что кричали из того самого окна, куда он так  стремился попасть. А потом все стихло. И эта тишина была еще хуже любой пытки. Шарль едва сдержался, чтобы не рвануть что есть сил вверх, царапая лицо и руки, наплевав на шум, и влезть в окно. Но все же пересилил себя. Так он едва ли поможет Констанции.  Юноша стал аккуратно карабкаться вверх, чтобы увидеть, что творится в комнате. Листья и ветки предательски шуршали, не желая скрывать присутствие гасконца на дереве, как впрочем, и плащ со шпагой, которые изрядно мешали.

Вот оно, то самое окно, куда Шарль так стремился. Время, которое о потратил на путь к нему, казалось непозволительно долгим. Он даже думать не хотел, о том, что приключилось в комнате, и все еще надеялся, что женщина увидела мышь или еще какое-то не слишком приятное существо, и это и стало причиной крика. Но надежда на благополучный исход испарилась, когда юноша заглянул в комнату.

Даже с ветки было видно, что комната, которая некоторое время назад была любовным гнездышком, сейчас представляла собой поле брани. И самое ужасное, Констанции нигде не было видно. Гасконец увидел лишь незнакомца стоящего подле окна. В голове мелькнула мысль о самом худшем. Стараясь не дать страху и отчаянию взять над ним верх гасконец осмотрелся еще раз, и к своему облегчению не заметил нигде крови. Это придало сил и вселило надежу на то, что все еще может хорошо закончиться. Может быть Констанция вовсе не в комнате, а может ее и вовсе там не было. Но гадать бесполезно. В любом случае здесь что-то случилось. Но сидя на ветке, было весьма проблематично что-то понять. Нужно было пробраться в комнату. Гасконец как можно тише освободился от плаща и шляпы, жалея, что не сделал этого еще стоя на земле, и приготовился перелезть на подоконник, как только человек в комнате повернется к нему спиной.

Отредактировано Шарль д'Артаньян (2017-05-19 00:49:16)